[gajtakhan]

МОНОЛОГ ТИЛЯ УЛЕНШПИГЕЛЯ.
Евгений Евтушенко

Я человек - вот мой дворянский титул.
Я, может быть, легенда, может, быль.
Меня когда-то называли Тилем,
И до сих пор - я тот же самый Тиль.

У церкви я всегда бродил в опальных
И доверяться богу не привык.
Средь верующих - то есть ненормальных -
Я был нормальный, то есть еретик.

Я не хотел кому-то петь в угоду
И получать подачки от казны.
Я был нормальным - я любил свободу
И ненавидел плахи и костры.

И я шептал своей любимой - Неле
Под крики жаворонка на заре:
"Как может бог спокойным быть на небе,
Пока убийцы ходят по земле?"

И я искал убийц... Я стал за бога.
Я с детства был смиренней голубиц,
Но у меня теперь была забота -
Казнить своими песнями убийц.

Мои дела частенько были плохи,
А вы торжествовали, подлецы,
Но с шутовского колпака эпохи
Слетали к черту, словно бубенцы.

Со мной пришлось немало повозиться,
Но не попал я на сковороду,
А вельзевулы бывших инквизиций
На личном сале жарятся в аду.

Я был сожжен, повешен и расстрелян,
На дыбу вздернут, сварен в кипятке,
Но оставался тем же менестрелем,
Шагающим по свету налегке.

Меня хватали вновь, искореняли.
Убийцы дело знали назубок,
Как в подземельях при Эскориале,
В концлагерях, придуманных дай бог!

Гудели печи смерти, не стихая.
Мой пепел ворошила кочерга.
Но, дымом восходя из труб Дахау,
Живым я опускался на луга.

Смеясь над смертью - старой проституткой,
Я на траве плясал, как дождь грибной,
С волынкою, кизиловою дудкой,
С гармошкою трехрядной и губной.

Качаясь тяжко, черные от гари
По мне звонили все колокола,
Не зная, что убитый в Бабьем Яре,
Я выбрался сквозь мертвые тела.

И, словно мои преданные гёзы,
Напоминая мне о палачах,
За мною шли каштаны и березы,
И птицы пели на моих плечах.

Мне кое с кем хотелось расквитаться.
Не мог лежать я в пепле и золе.
Грешно в земле убитым оставаться,
Когда убийцы ходят по земле!

Мне не до звезд, не до весенней сини,
Когда стучат мне чьи-то костыли,
Что снова в силе те, кто доносили,
Допрашивали, мучили и жгли.

Да, палачи конечно постарели,
Но все-таки я знаю, старый гёз, -
Нет истеченья срокам преступлений,
Как нет оплаты крови или слёз.

По всем асфальтам в поиске бессонном
Я костылями гневно грохочу
И, всматриваясь в лица, по вагонам
На четырех подшипниках качу.

И я ищу, ищу, не отдыхая,
Ищу я и при свете, и во мгле...
Трубите, трубы грозные Дахау,
Пока убийцы ходят по земле!

И вы из пепла мертвого восстаньте,
Укрытые расползшимся тряпьем,
Задушенные женщины и старцы,
Идем искать душителей, идем!

Восстаньте же, замученные дети,
Среди людей ищите нелюдей,
И мантии судейские наденьте
От имени всех будущих детей!

Идите по земному шару гневно,
Ищите их при свете и во мгле.
Как можешь ты сиять спокойно, небо,
Пока убийцы ходят по земле!?

Пускай в аду давно уже набито,
Там явно не хватает "ряда лиц",
И песней поднимаю я убитых,
И песней их веду искать убийц!

От имени Земли и всех галактик,
От имени всех вдов и матерей
Я обвиняю! Кто я? Я голландец.
Я русский. Я француз. Поляк. Еврей.

Я человек - вот мой дворянский титул.
Я, может быть, легенда, может, быль.
Меня когда-то называли Тилем,
И до сих пор - я тот же самый Тиль.

И посреди двадцатого столетья
Я слышу - кто-то стонет и кричит.
Чем больше я живу на белом свете,
Тем больше пепла в сердце мне стучит!

1965